В двадцатых годах семнадцатого века постепенно забывались трагические последствия Смутного времени, закладывался фундамент новой государственности, выстоявшей в нелегкий период истории России. По всей стране основывались почтовые станции, прокладывались дороги, восстанавливались монастыри, прочно и надежно цементирующие бескрайние и разобщенные просторы в единое государство. Одним из кирпичиков новой системы стали две затерянные в дремучих лесах и топких болотах почтовые станции – Демьянское и Самаровское. Спустя столетия Самаровское разрастется в Ханты-Мансийск, а Демьянское останется большим селом - важным транзитным пунктом на пути к Восточной Сибири и Дальнему Востоку.
Коренные народы тех мест, ханты и манси, называли болота «жидкой землей» и считали, что из нее сотворен мир. Поверья давно исчезли, но и сейчас, пролетая на самолете над бескрайними топями Западной Сибири, можно только удивляться человеческой воле и смелости, которые, невзирая на любое сопротивление, позволили освоить эти суровые и негостеприимные места. Дух захватывает, когда в окружении непроходимых лесов и растянувшихся на сотни километров трясин, где, казалось бы, раскинулось дремотное царство первозданной природы, вдруг предстает излучина Иртыша, на крутом берегу которого высится белоснежный храм Успения Пресвятой Богородицы в Демьянском. Вокруг привольно расположились патриархальные домики, а вдалеке выстроились и новые современные здания, аптеки, магазины, банки, больница. Находясь в Демьянском, с трудом верится, что это — инфраструктурно развитое поселение с прекрасными дорогами, интернетом, сотовой связью окружено сотнями километров дремучей чащи и непроходимых топей.
Впрочем, так в Демьянском было не всегда. Столетиями село играло важнейшую коммуникационную и транспортную роль, являясь районным или, как тогда это называлось, волостным центром. Жители богатели, и почти двести лет назад на их пожертвования была заложена не по-сельски огромная белокаменная церковь, ставшая символом Демьянского и окрестных поселений. В праздники сюда стекались люди из расположенных за десятки километров таких же затерянных деревень. Но к началу двадцатого века село начинает приходить в упадок. В век автомобилей, самолетов и железных дорог транспортная роль Демьянского стремительно падала, количество жителей сокращалось и даже административные функции были переданы другому селу — Уват, с переименованием района в Уватский. Всю первую половину двадцатого века жители Демьянского существовали практически натуральным хозяйством, охотой, рыбалкой. Церковь ветшала, в 1930 году ее закрыли и ограбили, отчитавшись о сдаче государству семи килограммов серебра, в 1936 разрушили колокольню: в ней разместили гараж, склад, клуб. Казалось, у села, упоминаемого в летописях семнадцатого столетия, нет будущего, поселение постепенно опустеет и исчезнет, как пропали с карты России в нелегкий двадцатый век множество других красивых деревень.
Но урбанизация и бурное промышленное развитие, которые, казалось бы, должны были убить далекое Демьянское, подарили селу новую жизнь. Без освоения гигантских нефтяных богатств Западной и Восточной Сибири поступательное движение российской экономики уже не представлялось возможным. А добытую нефть нужно транспортировать. Тут и пригодилось выигрышное географическое положение Демьянского, подмеченное нашими предками четыре столетия назад.
Начало было положено, когда поблизости от села оборудовали терминал, чтобы заливать нефть в речные танкеры, но очень быстро трубопроводы направили дальше на юг. Тогда рядом с поселком был создан новый масштабный объект — нефтеперекачивающая станция, которая, нагнетая давление в трубопроводах, позволяет черному золоту продолжать путь дальше — на сотни километров южнее — до нефтеперерабатывающих заводов и до конечного потребителя, нас с вами. Сложно представить, заправляя автомобиль, что когда-то этот бензин, будучи нефтью, мог течь по трубам на далеком берегу Иртыша, в далеком Демьянском.
За прошедшие с момента основания нефтеперекачивающей станции полвека места изменились разительно. Не столько внешне: в масштабах великой реки, безбрежных болот и непроходимых лесов поселок остается маленьким и затерянным, несмотря на появление рядом с ним огромных резервуаров и строгих рядов труб, вентилей и насосов. Изменилась жизнь людей внутри. Исчезли буржуйки, проложили канализацию, появились дороги, медицинское оборудование в больнице, рабочие места. Население увеличилось почти в два раза, а темп жизни теперь больше сравним с развитыми областными центрами, чем с типичным российским селом.
Нефть сыграла в этом важную роль, она давала возможности. Сказалась та историческая, столетиями выработанная несгибаемая воля местных жителей, которые приложили все усилия для восстановления былой славы Демьянского. Почти все они так или иначе вовлечены в работу на нефтеперекачивающей станции. Но обитатели Демьянского не полагались только на нефтяников, которые вдруг прилетят на вертолетах и построят сначала социалистическую, а потом капиталистическую благодать. Совместными усилиями они участвовали в ремонте дорог, строительстве развлекательных и спортивных центров. Сейчас идут работы по восстановлению главного символа Демьянского — церкви Успения Пресвятой Богородицы, в которых участвуют все жители села.
Вмешательство человека в природу, приход новых людей, полная смена уклада в небольшом давно сформировавшемся обществе поначалу всегда вызывают напряжение, даже если изменения полезны и неизбежны. Поселок и станция живут одной жизнью, будучи очень непохожими. Но в Демьянском пришлые люди быстро стали своими, а промышленность не повредила природе. Жителям села по-прежнему приходится порой прогонять медведей со своих огородов.
Судьба начальника станции Олега Стерхова — символ того, как дух маленького сибирского поселения может сосуществовать с духом индустрии. Он родился в семье местных жителей, принадлежит к династии охотников. С детства знает и любит окрестные места. О них Олег Стерхов отзывается с той же нежностью, что и о вверенной ему станции, а также о тех годах, когда он летал по всему Северу на вездесущих «кукурузниках» и безотказных Ми-8.
Станция и поселок переплелись и судьбами, и коммуникациями. Когда потребовалось обеспечивать перекачивающую станцию светом, теплом и очистными сооружениям, построили электростанцию и канализацию. Теперь к ним подключены все сельские дома. Но главное, была решена проблема с занятостью населения. Более десяти процентов жителей работает на самой станции, еще пятнадцать процентов — на сопутствующих инфраструктурных объектах, например, электростанции. Почти 500 рабочих мест в селе с населением 2100 человек созданы благодаря нефтяному терминалу, ставшему опорой для Демьянского после исчезновения старинного почтового яма.
Сложно в Демьянском найти семью, где никто не имел бы отношения к нефти. Бывшие и нынешние сотрудники «Транснефти» — самые устроенные и сплоченные. Они особенно выделялись в конце 1980-х — начале 1990-х. Зарплату получали без задержек и не знали, что такое дефицит. В 1995-1996 годах — в то самое время, когда здешний совхоз окончательно развалился, началось активное строительство жилья для сотрудников «Транснефти». Это было нечто ранее в этих местах невиданное: большие кирпичные коттеджи с участками из расчета «один дом — одна семья». С тех пор по всему Демьянскому появилось и множество других современных домов. Село выросло практически вдвое.
Тогда же начали восстановление Успенского храма. Обходятся без вложений богатых меценатов, делают все сами. Иконы рисуют здешние умельцы, для опоры креста использовали фрагмент магистральной трубы, а вместо колоколов звучат искусно обрезанные газовые баллоны. Когда для храма потребовался линолеум, то им поделилась местная мусульманская община. В этом общем деле отражается судьба Демьянского: оно чуть было не исчезло с карты, но в какой-то момент благодаря общим усилиям обрело вторую жизнь.