Самара
Самара-городок — образ, казалось бы, устаревший уже полтораста лет назад, когда Самара стала мощным центром одной из крупнейших и богатейших губерний Российской империи. Здесь в 1915 году пустили электрический трамвай, а в конце 1950-х начали производить легендарную Р-7 — ракету, которая вывела в космос Гагарина. Здесь по праву стоит памятник-макет ракетно-космической системы «Энергия-Буран»: сложно назвать масштабную программу освоения космоса, к которой не были бы причастны конструкторские бюро и заводы Куйбышева, как в 1935–1991 годах называли Самару. Современные лидеры экономики города и региона — это нефтяные предприятия. Самара всегда была важнейшим транспортным центром. До революции ее порт считался крупнейшим и самым удобным на Волге. С появлением нового вида транспорта — трубопроводного — она только укрепила свое значение в качестве хаба государственного значения. Сюда стремятся нитки нефтепроводов из Сибири, чтобы затем растянуться в разных направлениях: на север, запад и юг.
Здесь расположен самый большой и впечатляющий комплекс связанных с добычей и транспортом нефти сооружений в России — «Площадка «Самара». Она поражает масштабами. Сюда стекается сибирская нефть, чтобы потом, получив новый импульс, устремиться за тысячи километров. Одних только резервуаров здесь более 70 объемом свыше 1,6 млн кубометров, и площадка постоянно разрастается. Каждый резервуар объемом двадцать или пятьдесят тысяч кубометров — впечатляющее сооружение. Когда их вокруг многие десятки, неподготовленный человек чувствует себя Алисой, попавшей в Зазеркалье и попробовавшей уменьшающего напитка. Ряды уходящих за горизонт гигантов, между которыми проложены многочисленные коммуникации. Некоторые из них ремонтируют или строят — и тогда у их подножия или на крыше видны крошечные человеческие фигурки. Содержать такое хозяйство очень хлопотно, тем более что меры безопасности должны быть невероятно строгими, и проблемы бывают специфические, например непрекращающаяся борьба с подтоплениями. Близость множества водоемов, болот и подземных вод делают каждую весну непростым временем для сотрудников «Самары».
Самара — огромный массив спальных районов, промышленных предприятий и широких магистралей. Их сейчас ремонтируют, чтобы принять Чемпионат мира по футболу — 2018. Это агломерация с общим населением 2,7 млн человек, которая постоянно борется то с экологическими проблемами, то с пробками. Но все-таки «городок» по отношению к Самаре звучит не так уж нелепо. Общаясь с местными жителями, чувствуешь, что истинная Самара — в небольшом кусочке земли у реки, где мимо стареньких домов катаются на велосипедах, а вдоль набережной — на лодках. Где стоят в очереди за «пивом» в тот же магазин, что торговал им еще 150 лет назад. Где коптят чехонь, собу и воблу, продают раков и судачат, чем их лучше ловить: раколовкой или бреднем. Возможно, все дело в Волге. Сколько микрорайонов ни построй на ее берегу, в сравнении с великой рекой это будет просто «городок».
Волгоград
Как ни внушительны нефтетранспортные сооружения в Самаре, как ни примечательны старинными монастырями и церквями волжские берега, а один из самых грандиозных рукотворных памятников в мире находится ниже Самары по течению Волги.
Пусть любой город на фоне Волги теряется — Мамаев курган грандиозен, уж он-то соответствует масштабам этого ландшафта. Это одно из самых известных мест России. Наша память о Великой Отечественной войне становится привычной, теряет яркость и цвет. Иногда кажется, что и Мамаев курган — тот же привычный мемориал с вечным огнем у основания, только масштабнее. Но это не так.
У этого места есть своя тщательно выстроенная драматургия: как сам памятник, так и ландшафт представляют собой несколько сцен, каждая из которых старается захватить тебя, заставить прислушаться. Чтобы добиться нужного эффекта, архитекторы и скульпторы использовали все доступные приемы: и свет, и звук, и отражения воды, и всполохи огня. В результате привычные символы — Вечный огонь, памятники павшим, даже лозунги — начинают играть по-новому. Они будто стряхивают с себя пыль, которой покрылись за прошедшие десятилетия, становятся чем-то большим, чем регулярные атрибуты 9 Мая. Каждый найдет здесь для себя наиболее впечатляющую часть мемориала. Большинству запомнится Вечный огонь. Даже праздные туристы и шумные дети здесь переходят на шепот, а потом умолкают вовсе — их не надо просить об этом: место диктует свои правила лучше любых смотрителей. Кого-то поразит подъем к статуе Родины-матери, похожий на вечную дорогу к небу.
Волгоград в своей центральной части очень хорош благодаря однородности. Это красивые и даже помпезные дома сталинского ампира, утопающие в зелени, как московские Ленинский или Кутузовский проспекты. Такая однородность очень необычна для российских (в недалеком прошлом советских) городов. В какой-то момент понимаешь, откуда она взялась. Этот город когда-то фактически перестал существовать и был отстроен заново в очень короткие сроки. Он стал символом перелома в войне и носил имя генералиссимуса и генерального секретаря ЦК, поэтому ресурсов на его восстановление не жалели. Из-за этого красоты сначала Сталинграда, а затем Волгограда стали напоминанием об ужасе, творившемся здесь во время героической обороны. Некоторые объекты, такие как знаменитый дом Павлова, например, специально законсервировали. На величественном берегу стоит полуразрушенный остов здания со следами шрапнели и пуль на стенах, который защитники Сталинграда удерживали до последнего. «Помните!» — слышится из репродукторов на Мамаевом кургане. То же самое беззвучно повторяет весь город.
От Волгограда до Черного моря можно добраться поездом или автобусом по территории Краснодарского края. Пролегающий через Волгоград маршрут поезда Нижневартовск — Анапа практически совпадет с тем, что проходит сибирская нефть, идущая по трубопроводам. Если ехать этим путем, в дороге можно разговориться с теми, кто живет или несет вахту в районе вечной мерзлоты. Благодаря этому лучше понимаешь и размеры страны, и масштабы инфраструктуры, которая ее охватывает. И как не полюбоваться летом алыми маками, которые превращают южные степи в праздник цвета?!
Кубань
Когда говорят про Краснодар, Кубань возникают образы казаков, пасущихся в степи коней и прочие школьные аллюзии из «Тихого Дона». Самое удивительное, что отчасти это правда. После 1991 года на улицах снова появились казаки. Если ехать на автомобиле, то почти наверняка увидишь стада коров, а иногда и лошадей. Это относительно новое явление. Многие десятилетия тут не было частных табунов, долгое время стада оставались в собственности коллективных владельцев. Зажиточный фермер с табуном в 20–50 голов — примета уже последних лет.
Два самых больших открытия по пути следования поезда: здесь есть нефть (небольшие качалки будто бы из фильмов про освоение Техаса стоят прямо вдоль дороги), и пейзажи порой неотличимы от итальянских. Холмистые поля, покрытые посадками зерновых, отдаленные рощицы плодовых деревьев, цветы вдоль трассы. Местные без всякой иронии говорят, что «это житница России», для них это словосочетание не анахронизм, это предназначение казачьей земли. Ощущение причастности легко передается приезжему. Красота края вызывает желание осесть здесь, подыскав подходящий хутор, и только ожидание встречи с Новороссийском и Черным морем удерживает от попыток задержаться на гостеприимных фермах.
Порт Новороссийск тянется на десятки километров вдоль побережья, охватывая почти всю Цемесскую бухту. С одной стороны — идеальная для судов гавань, с другой — горы. Из любой точки жителям видно море. Воздух везде соленый, терпкий. Здесь и главная база Черноморского флота, и огромный Новороссийский порт, и крупный нефтеналивной терминал, где заканчивают свой путь нефтепроводы, начинающиеся за много тысяч километров на северо-востоке. Вместо голубей — чайки, вместо проспектов — набережные, вместо дач — катера и яхты, а на горизонте всегда множество судов.
Военные корабли пришвартованы возле жилых домов, моряки в яркой форме с самых разных концов света разгуливают по улицам города. Новороссийцы при этом умудряются жаловаться на климат, мол, осенью и зимой дуют сильные ветры с гор, промозгло. Приезжему же все это кажется почти тропическим раем. Стоит немного отъехать от города, и ты на берегу моря, поросшем можжевеловым лесом, который гипнотизирует своими ароматами. Чуть дальше от берега невероятной красоты холмы, покрытые виноградниками, между ними раскинулись пресные озера, в том числе озеро Абрау.
Специальный репортаж Абрау Дюрсо Побывав на родине самого знаменитого винного бренда России, понимаешь, почему именно здесь рождается солнечное игристое виноВ море, вдали, у самой линии горизонта часто мелькают длинные плоские тени — танкеры. Только когда они подходят к побережью, к нефтеналивной базе Шесхарис, можно оценить их гигантский размер. Корабли идут почти непрерывной цепью, ведь Шесхарис еще в момент своего строительства был крупнейшим в Европе нефтетерминалом и с тех пор только наращивал мощности: более 1,5 млрд тонн нефти и нефтепродуктов были отправлены через него в десятки стран мира. К стоящим у берега танкерам тянутся перемычки — устройства швартовки и налива. Они кажутся совсем тоненькими издалека, со стороны города. Истинный масштаб становится понятен, когда едешь по ним на автомобиле (пешком слишком далеко и долго). С края причала, где с одной стороны стальная стена — бок танкера, а с другой — полоса моря и берег, открывается лучший вид на Шесхарис, непохожий, кажется, ни на одну другую нефтяную базу в мире.
Нефтебаза, как правило, впечатляет размерами и строгим индустриальным порядком. От нее не ждешь красоты в традиционном понимании этого слова, не ожидаешь эффектного сочетания с окружающим ландшафтом. В Новороссийске иначе. Здесь все, включая инженерные объекты, тянется снизу вверх, от моря к горам. И трубы не исключение: они оплетают высокий холм, облепленный сооружениями, цепляющимися за крутые склоны, и ведут к венчающим холм резервуарам. Над ними только верхушки гор и высокое южное небо. А перед глазами бескрайнее Черное море, по которому свой дальнейший путь, но уже не по трубам, продолжит российская нефть.