Место с множеством имен и множеством лиц, но неизменной на протяжении веков ролью. Сейчас у него такое обычное, будто на заводе отштампованное название, но в свое время он звался Березовское, Бьёрке, Койвисто... С каждым именем связана своя маленькая история, а она в свою очередь — с большой и великой историей соседних земель: Новгородского княжества, Швеции, Финляндии, России.
Первое, что замечаешь здесь, — это противоречивое отношение приморцев к месту, где они живут. Бывает, что город вызывает лишь сожаление, а жители гордятся, готовы доказывать каждому приезжему, что лучше места нет, никакие мегаполисы с ним не сравнятся. Бывает, что обитатели свой город почему-то не любят, — даже если он явно лучше множества других. А с Приморском совсем другая история. Никто из местных его не ругает, да и ругать не за что. Несмотря на доставшийся по наследству с советских времен облик (кварталы «панелек» и частный сектор), Приморск ухоженный, удобный, даже в чем-то уютный городок на 6 тысяч жителей. Но они его будто бы стесняются.
«У нас тут деревня, сами понимаете», «ну что взять с такого места, это вам не Питер», — подобные фразы кочуют из уст в уста. И виноват в этом, конечно, тот самый Питер. Он всего в 75 километрах, это слишком близко, и его гравитационное поле затягивает приморцев. Туда можно съездить в выходные в магазин, в ресторане пообедать, детей вывезти в музей, по набережным прогуляться. Так и делают многие жители. А когда под боком один из самых впечатляющих миллионников Европы, родной Приморск как-то тускнеет.
«Здесь потрясающе! Такого у нас в Питере нет», — говорит мужчина, мечтательно глядя в сторону Финского залива. Его спутница согласно кивает головой. Люди из Приморска стремятся в Санкт-Петербург, а петербуржцы тянутся в Приморск и его окрестности. Помимо дачных поселков здесь множество домов отдыха и санаториев, места в которых бронируют за много месяцев. Вряд ли найдется в Приморске место, от которого больше 10 минут идти до берега. Выходишь — и понимаешь, почему сюда едут из других городов. Чем ближе к воде, тем более каменистая почва. Огромные обросшие мхом валуны, оставшиеся с последнего ледникового периода, поглощены деревьями. Некоторые особенно наглые молодые сосны даже пустили корни прямо на этих каменных гигантах. Твердая почва благоволит разноцветным мхам, но не позволяет разрастись кустарникам, поэтому легкий и светлый, практически без подлеска, сосновый лес подходит прямо к воде. Отдельные деревья, каким-то чудом ухватившись за прибрежную гальку и камни, умудряются расти прямо над водами Финского залива.
Когда на море нет волнения, вода просто «дышит» — плавно поднимается над камнями и опускается. Это мерное медитативное зрелище, которым можно любоваться вечно. Легкий ветер только усиливает ощущение безмятежности, принося запах моря, который смешивается со вкусом соснового леса, создавая какую-то живительную смесь. Это одно из тех мест, где совершенно не замечаешь бега времени: кажется, стоишь две минуты, а на самом деле — полчаса.
Новгородцы назвали основанную здесь в XIII веке деревеньку Березовское. Может быть, климат был немного иной, и тогда тут и правда росли одни лишь березы. Так или иначе, и финское, и шведское названия тоже имеют в основе своей корень «береза» на соответствующих языках. От прежних хозяев этих мест осталось очень мало.
Самый заметный памятник — лютеранская кирха. «17-го сентября. Суббота. Съехали на берег и посетили в Койвисто кирку, она недавно выстроена, вся из камня, вместо прежней, деревянной», — это запись из дневника Николая II за 1905 год. Он побывал здесь не только как турист. На яхте у этих берегов последний император встретился со своим кузеном кайзером Германии Вильгельмом II, чтобы подписать секретный договор. Документ должен был изменить соотношение сил в Европе и, возможно, предотвратить то, что назвали позже Первой мировой войной. Но договор так и не вступил в силу. А кирха все стоит. В ней был то склад, то клуб. В последнее время ее думают реставрировать и собирают средства для реставрационных работ внутри. А снаружи уже и сейчас все очень хорошо — кирха располагается прямо на берегу, вокруг нет никаких строений, вносящих дисгармонию, все очень ухожено, но без навязчивого благоустройства, и здесь чувствуешь себя совершенно затерянным во времени и пространстве.
Сотни лет назад тут был шведский порт Бьёрке, через него варяги торговали с русскими княжествами. Главным товаром тогда был воск, который везли в Западную Европу. Именно от названия этого городка пошла древнерусская мера весов «берковец» — 10 пудов. Воска было много, считали его в десятках пудов, и отсюда, из небольшого порта, новая единица измерения веса распространилась на многие русские земли. Удивительный пример того, как нечто маленькое, не заметное на карте и удаленное является частью очень большого и важного процесса, играет значимую роль. Для Бьёрке, переименованного в Приморск, это верно до сих пор.
Сравнительно сонное существование Приморска, жители которого были либо рыбаками, либо сотрудниками окрестных санаториев, прервалось в начале 2000-х, когда началось строительство порта. Неподалеку есть причалы для военных кораблей Балтийского флота, но они смотрятся совсем небольшими по сравнению с выросшим здесь нефтеналивным терминалом. Это единственный наш порт на Балтике, способный принимать суда водоизмещением до 150 тысяч тонн. После нескольких этапов расширения порт отгружает десятки миллионов тонн нефти в год, а также 25 млн тонн нефтепродуктов. Городок стал одним из главных звеньев в торговых связях России и Европы. Он — конечная точка огромной Балтийской трубопроводной системы, связавшей месторождения Западной Сибири с морскими торговыми путями.
За операционную деятельность порта отвечает ООО «Транснефть — Порт Приморск», ставшая градообразующим предприятием. Порт — это не только нефтеналивной терминал (точнее говоря, три терминала). Это еще и огромная сопутствующая инфраструктура: от очистных сооружений (а сохранение уникальной природы требует жесточайших стандартов экологической безопасности) до вертолетных площадок. Сотни людей из города с населением не более 6 тысяч работают в порту. Здесь трудятся даже питерцы, а уж жителей Выборга (расположенного в 45 километрах к северу) здесь тоже сотни.
Приморск дает работу множеству людей по всему району, богатеет, строится. Если раньше для многих жителей рыбалка была способом существования, то сейчас — скорее хобби, причем, повальное. Чуть ли не у каждого приморца есть лодка, на которой он выходит в свободное время порыбачить в Залив. Мощный порт, к счастью, не распугал окрестную рыбу.
У многих дачи на соседних островах, которые называют Медвежьими: окрестности самого Приморска невероятно красивы и спокойны, но приморцы идут еще дальше — могут себе позволить жизнь на почти необитаемых островах, куда регулярно ездят на моторных лодках. Некоторые устраивают дачи прямо на воде. Умельцы конструируют катамараны, где можно поставить и мангал, и шезлонг. Правда, жалуются тут, позагорать удается не часто. Погода здесь столь же популярная тема для жалоб, как в Санкт-Петербурге. Климат, возможно, даже более изменчив, потому что дуют сильные ветры.
Именно с особенностями погоды тяжелее всего было смириться переехавшим в Приморск — а таких тут множество, ведь строительство нового крупного порта случается нечасто, и специалистов собирали по всей России. Многие остались и работают теперь в структурах «Транснефти». Немалая часть населения Приморска сейчас — «варяги», как и 700 лет назад. Так же, как тогда, город остается в тени более крупного полиса, но живет своей жизнью — морской — и служит связующим звеном, важнейшей частью огромной структуры. Это место может много раз поменять название и «гражданство», может сменить воск на нефть, но суть остается неизменной уже много веков. Недаром, когда стоишь на берегу, кажется, что время остановилось.